Предыстория.

Мой прадед, деда Броня, как его называют мама и тетя, заключительный этап свой жизни провел в Боровичах Новгородской области: с военных лет и до кончины в 1966 году. Внучки приезжали к деду и бабушке на летних каникулах, любили проводить время вместе.

Биография деды Брони — масштабная и захватывающая. Сейчас только отмечу, что в Польше он был известен, как Witold Zalcberg, и поясню, что Боровичи были для него случайным городом, куда его назначили еще во время ВОВ (работал на огнеупорном комбинате снабженцем).

Сердце прадеда было изношено тяготами жизни, и в возрасте 63 лет он скончался. В письмах прабабушки упомянуто, что на похороны она потратила две своих пенсии: процессия с духовым оркестром, как тогда было принято и огромный стол на поминках, где собрались все сослуживцы и друзья, которых у прадеда было много.

Прабабушка была убита горем и не могла продолжать жить одна в Боровичах. На следующий день после похорон она запустила процесс обмена жилья и уехала к дочери в Ленинград, где и закончила свой путь в 1988 году.

Затем семье было не до поездок на кладбище в другой город: девяностые, нехватка денег, маленькие дети… В 2000 году умерла моя бабушка Соня, единственная дочь деды Брони.

Конечно, старшее поколение знало, где могила, но так сложилось, что знание это они унесли с собой в иной мир.

Мама и тетя дважды были в Боровичах в нулевых, пытались найти могилу. Часами ходили по той части кладбища, где, как они помнили, должна была быть могила (на момент похорон прадеда маме было 10 лет, тете еще меньше, и были они там всего один раз). Кладбищенские документы, к сожалению, не сохранились. В общем, сложилась не очень перспективная ситуация.

Этим летом исполнилось 5 лет с начала моего исследования своих корней. Как верно заметил один генеалог, у большинства семей в постсоветском пространстве история семьи начинается с 1945 года. А что было до этого – никто толком не знает.

Все мы изучаем в школе общую историю, но мало у кого все эти крестьяне, дворяне, помещики и цари имеют привязку к реальному миру. Хорошо помню свои школьные уроки истории: было сложно уловить логику и последовательность событий, которые никак не ассоциировались у меня с окружающим миром… И крепостное право, которое активно обсуждалось не только на истории, но и на литературе. И имена с основными достижениями царей – войны и завоевания, изменения границ государства, национальные конфликты… Конечно же, внутренняя политика. Особенно – экономика. Все эти обложения то таким, то другим налогом, оброком – это было жутко скучно и непонятно.

Советская эпоха в курсе истории была чуть интереснее – она ассоциировалась с историями из жизни родителей и бабушек\дедушек. Но такие явления, как репрессии, холокост, гетто, воспринимались мной всегда абстрактно, скорее, как художественные произведения. Я даже знал, что кто-то из моих предков был репрессирован, где-то сколько-то отсидел, но на этом знание исчерпывалось.

Но же как сильно меняется восприятие истории и своего места в современном мире, когда выясняешь, что при всех этих ключевых событиях жили твои родственники, когда понимаешь, как они жили, что они делали, что и о чем говорили!

Что уж говорить об ужасах XX века, Первая мировая война, раздел Российской империи, Холокост и Варшавское гетто, Сталинские репрессии с пытками в подвалах НКВД, Великая Отечественная война… Теперь все эти события неразрывно связаны для меня с судьбами моих прадедов и прабабушек.

Создателю было так угодно, чтобы мои корни не ограничивались каким-то одним регионом. От западной Польши до Урала, от Белого моря до Черного – это область на карте, по которой были рассредоточены поселениях моих пращуров. Стоит ли говорить, что школьная география также заиграла новыми красками, ведь в процессе исследования за 5 лет я объехал на автомобиле много городов, причем в каждом из них работал на месте – в архивах, в музеях, в селах и деревнях: в России — Псков, Порхов, Брянск, Боровичи, Москва, Воронеж, Россошь, Ростов-на-Дону, Борисоглебск, Самара, Казань, Заинск, Уфа; Беларусь — Минск, Слуцк; Украина – Киев, Житомир, Овруч, Николаев; Литва — Каунас. А впереди еще Архангельск, Северодвинск, Вологда… Польша, Латвия, Эстония, Румыния…

Сейчас, в моем генеалогическом древе 4326 человека, которые являются моими родственниками. Самый дальний прямой предок – шляхтич Русан Чаруковский. Он является мне прапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрадедом (15-прадед). Русан родился до 1468 года.

Самый дальний предок по горизонтали – 9-юродный брат Сергей, который также занимается генеалогией – именно поэтому нам и удалось найти друг друга несмотря на такую дальнюю степень родства. Наш с ним общий предок жил в конце XVII-начале XVIII века.
Важной частью исследования является сохранение семейного документального и фотоархива – за 5 лет мной было отсканировано около 10000 фотографий и документов – из собственной коллекции, а также из коллекций дальних родственников. Самые старые снимки – 1880-1890х годов. А самый старый документ – план землевладений прапрапрадеда 1863 года!

Ряд эмоциональных историй, баек и легенд, которые передаются из уст в уста от поколения к поколению, я собрал у потомков односельчан моих предков, которые продолжают жить на тех же местах. Удивительно, когда незнакомые люди, даже не являющиеся тебе родственниками, за 2000 км от твоего дома показывают тебе дом твоего прапрадеда, сохранившийся до сих пор, и рассказывают о событиях из его быта!

В общем, вот к чему я это все написал. Собранные сведения рискуют вновь исчезнуть в следующем поколении, если не будут сведены в связный текст. Поэтому я буду постепенно собирать в статьи-рассказы информацию об отдельных персонах или этапах истории своей семьи и публиковать их тут.

Буду очень рад, если мои генеалогические истории вдохновят кого-нибудь на восстановление истории своих родов!:)

P.S. На фото – мой прапрапрапрадед, Петр Иванович Гриднев, мещанин города Козлова Тамбовской губернии. Фото 1880-1890х годов. Самый дальний во вертикали мой предок, на которого я могу посмотреть.